А сорок зим тебя не пощадят,
В лохмотья превратят наряд прекрасный.
Останется нетронутым лишь взгляд,
Такой же чистый, и как небо ясный.
Тебя ведь спросят: где же красота?
Где всё богатство дней цветущих прежних?
Но взгляд твой переполнит пустота,
Лишь в образе потомка все надежды.
Своим ребёнком сможешь подтвердить,
Каким ты был красавцем в раннем детстве.
Пусть в облике прекрасном будут жить,
Твоя краса, а для него наследство.

Ты очень стар, а в юном сыне сила...
Кипит в нём кровь, твоя уже остыла.

© Автор перевода: Владимир Замыслов

    Дословный перевод (подстрочник)

Когда сорок зим возьмут в осаду твоё чело,
И выроют глубокие траншеи на поле твоей красоты,
Гордый наряд твоей юности, который теперь так привлекает,
Будет заменён разным сорняком, и потомки спросят тебя,
где делась твоя красота, где все богатство цветущих дней.
Сказать, что оно в твоих глубоко запавших глазах
Было бы позором бессмысленной похвалы.
Насколько похвальнее было бы использование твоей красоты,
Если бы ты мог ответить - пусть мой ребёнок всё подытожит
и станет достоверным оправданием моей старости.
Доказывая свою красоту, как своё наследство и сходство со мной.
Почувствуешь в его молодости себя, когда ты стар,
Как кипит в нём горячая кровь, когда твоя уже остыла.

             Текст оригинала

When forty winters shall besiege thy brow,
And dig deep trenches in thy beauty′s field,
Thy youth′s proud livery so gazed on now,
Will be a tattered weed of small worth held:
Then being asked, where all thy beauty lies,
Where all the treasure of thy lusty days;
To say within thine own deep sunken eyes,
Were an all-eating shame, and thriftless praise.
How much more praise deserved thy beauty′s use,
If thou couldst answer ′This fair child of mine
Shall sum my count, and make my old excuse′
Proving his beauty by succession thine.
    This were to be new made when thou art old,
    And see thy blood warm when thou feel′st it cold.

© Sonnet II by: William Shakespeare