Мне было почти безразлично
зачем и куда я иду...
как выглядят серые лица,
какая программа в аду;
зачем горделивая стужа
покрыла весь мир пеленой
и в час отведённый досуга
живёт, задыхаясь, войной.
Мне даже любви не хотелось
и было почти всё равно,
что форме противилось тело,
и мир опускался на дно...
Я просто жила, существуя,
не веря себе и другим,
что пеньем в церквях: аллилуйя
становится мир наш иным...
И больше сердито не смотрит
седой непогоды стезя;
и синее... синее море
приветствует вслух небеса...