(Краткое изложение, дабы зазря не читать:
Жили-были отец и два сына. Вдруг откуда ни возьмись появляется симпатишная деваха, и в итоге все погибают.
Мораль? – Да всё та же...)
 

               I

Без начала и конца
океан простёрт бескрайный.
Если есть где берег дальний,
не пошлёшь туда гонца.
То спокоен, то бурлив,
то отлив, то вновь прилив –
бесконечен он и вечен,
тайны многие сокрыв.

Средь его безбрежных вод
затерялся чудом остров.
Посреди – гора, как остов.
С краю – скал нависший свод.
Склон у той горы покат,
флорой-фауной богат.
Невелик размером остров –
километров семь в обхват.

Обитаем островок.
Здесь с отцом живут два сына.
Дом, постройки, сад, скотина,
лошадь, лодка, хлебный ток…
Как смогли сюда попасть?
Что случилась за напасть?
Может, Бог прям здесь их создал…
Что нам любопытства страсть?

Был отец всему главой –
властный, строгий, мудрый самый.
Старший сын – добряк упрямый.
Младший – наглый, даже злой.
Не смотря на разный склад,
был в семье покой и лад.
И годами жили дружно,
каждый в дом вносил свой вклад.

Занят рыбой был отец.
Старший сын – про хлеб заботой.
Младший жил одной охотой,
заодно пася овец.
Жили вместе все втроём:
общий стол, единый дом.
И как будто телевизор
был для них окна проём.

По утрам, забравши сеть,
уходил отец рыбачить.
Старший в поле шёл батрачить
иль готовил дома снедь.
Младший, взяв с собою лук,
угонял овец на луг,
подстрелить за день надеясь
куропатку или двух.


               II

Гладь воды едва дрожит...
Вновь отец идёт на берег,
смотрит и глазам не верит:
девка голая лежит.
Может вынесла волна,
или выплыла сама.
Только лодка рядом с нею
почему-то не видна.

Девка очень хороша,
если не лицом, то телом –
стройным, гладким, загорелым, –
спит, открытостью греша.
Хоть отец и был в годах,
кровь ему прилила в пах.
От желанья приподнялась
даже удочка в руках.

Тронул девичье плечо,
сам дрожа, её желая.
Видно сразу, что живая –
тело было горячо.
И как юноша став глуп,
ртом своим коснулся губ.
А девица вдруг проснулась –
до чего старик был груб.

Кто? Откуда? Как зовут? –
ничего она не знает,
но по-русски понимает.
Надо девке дать приют.
«Ты отныне мне жена
и любить меня должна.
Буду звать тебя – Амора,
раз ты морем мне дана».

Доказав свою любовь,
с ним домой пришла Амора.
Сыновья вернулись скоро,
но «отцу не прекословь!»
И с тех пор все вчетвером
разделяли стол и дом,
где была теперь хозяйка,
наведя порядок в нём.

Жаль, теперь мешали всем
как и зависть, так и ревность.
(Суши малая окрестность
не видала баб совсем.)
Но силён патриархат
тем, что чтим его уклад.
Сыновья не покушались
на отцом добытый клад.


               III

Год прошёл. И как-то раз,
в день, казалось бы, обычный
шторм для тех мест нетипичный
солнца свет сокрыл от глаз.
Ветром вспучилась волна.
И Амора у окна
зря смотрела в даль морскую:
лодка мужа не видна.

Прибежали сыновья.
Похватали что попало:
средств спасательных немало
средь домашнего хламья.
А Амора вся в слезах,
и мольба в её глазах:
умоляет хоть что сделать
всех богов на небесах.

Сыновья успеть смогли:
из последних сил держался,
но доплыть ещё старался
их отец средь волн вдали.
Только старший на бегу
вдруг сказал: «Я не могу!
Не могу жить без Аморы».
И застыл на берегу.

Младший крикнул: «Ах ты, гад!
Ты презрения достоин!»
Но средь волн один не воин –
не поплыл и младший брат.
Час прошёл и шторм утих.
Тяжек был тот час для них.
Не способен всех эмоций
передать мой скромный стих.

Так пришла в их дом беда.
Но – спасибо бедам стольким –
не бывает горе долгим
в нашей жизни никогда.
Снова вспомним про уклад:
взял Амору старший брат.
А она была не против –
лишь не вытолкнули б в зад.

Время шло само собой.
Старший брат души не чаял
в той, кого так опечалил,
сделав юною вдовой.
Младший брат, пася овец,
засыпал под дня конец,
и во сне ему являлись
то Амора, то отец.


                IV

Год прошёл. В погожий день
старший брат пахал на поле.
Младший вдруг сказал, что болен
и вообще работать лень.
Но едва лишь за забор
к роднику в подножьи гор
скрылась с вёдрами невестка,
он ушёл, схватив топор.

Ноги к полю понесли,
где с конём и старым плугом
старший брат боролся с лугом,
раздирая плоть земли.
Видеть младшего он рад –
по дрова собрался брат.
Но как лезвие сверкнуло:
как? зачем? за что? – и в ад.

Поминальных свеч огонь.
Снова в дом пришло к ним горе.
Нет сомнения Аморе,
что лягнул супруга конь.
Но не вечен слёз поток.
Скинув траурный платок,
третий раз женою стала
за такой короткий срок.


                V

Разный опыт дарит брак:
первый муж являл заботу,
муж второй – к любви охоту,
только с третьим всё не так.
Коли нет вокруг людей,
стал злой муж совсем злодей.
И над девкой измывался,
становясь ещё лютей.

А злодей всегда подлец.
И совсем утратив совесть,
рассказал он правду, то есть,
брат погиб как и отец.
Стала жизнь её, как ад.
Ко греху подводит гад.
Лишь одно решить осталось –
то ли вилы, то ли яд.

Остров мал, но много змей,
чей один укус смертелен…
Умер в собственной постели
третий муж в один из дней.
И теперь она одна…
Перспектива не видна…
И со скал в свои объятья
приняла её волна...


              Эпилог

Диалектики закон
о борьбе противоречий
в нашей жизни человечьей
каждым днём отображён.
Так добро в борьбе со злом
существуют лишь вдвоём.
И порой не угадаешь,
что стоит к тебе лицом.

Тот, кто вечно хочет зла,
совершает вечно благо,
но скрывает нимб, однако,
рожки, будто у козла.
Что есть дьявол? Кто есть бог?
Кто хотел что? Кто что смог?
Как нам в этом разобраться,
тем, кто жалок и убог?

Что есть смерть, а что любовь?
Где меж ними место жизни?
Почему при пароксизме
чувств любовных льётся кровь?..
Слово «смерть» звучит, как «мор».
Отрицает смерть – «amor».
Буква "А" в житейском море
ищет нравственных опор.