Александр Посохов



Любовь в трёх эпизодах


   Зимний морозный вечер. Санька стоит перед музыкальной школой в Сокольниках, постукивая носками ботинок о крыльцо. Открывается дверь и на пороге появляется Таня. В руках у неё большая папка с нотными тетрадями и скрипка в коричневом футляре.
   – Пошли скорее, чтобы она не замёрзла, – говорит Таня.
   – Подожди, дай завяжу, а то ты вперёд замёрзнешь, – останавливает любимую одноклассницу Санька и заботливо завязывает у неё под подбородком верёвочки от белой меховой шапки. Затем он берёт у Тани футляр, и они вместе то идут, то бегут по одной из улиц района.

   Просторная, богато обставленная квартира на Кутузовском. В квартире Саша и Таня.
   – Я очень рада, что ты меня нашёл, – говорит Таня, доставая из шкафчика бутылку вина и бокалы. – Где же ты пропадал всё это время?
   – Служба, – уклончиво отвечает Саша.
   – Исчез и даже не попрощался.
   – Ну ты же сама в восьмом классе сказала, что замуж выйдешь за того, кто старше и у кого всё есть.
   – А тебя не узнать, ты сильно изменился.
   – В лучшую или в худшую сторону?
   – Да ты всегда хорошо выглядел. А сейчас вообще обалденно. Роскошный мужик. Открывай, выпьем за встречу.
   После выпитого бокала Таня приближается к Саше и предлагает:
   – Давай поцелуемся, что ли. Первый раз, между прочим.
   Саша и Таня целуются, не сдерживая себя, страстно и долго.
   – Кстати, муж сегодня может вернуться раньше, – жеманно выбравшись из Сашиных объятий, предупреждает Таня. – А тайное свидание должно быть оправданным.
   Таня в лёгком халатике, с растрёпанными волосами, и Саша прощаются у дверей в прихожей.
   – Ну и медведь же ты, измял меня всю, – в голосе Тани слышатся одобрительные нотки. – Но я довольна и не протестую. Встречаться будем, когда захочешь и когда я смогу. Наверстаем упущенное. Двадцать лет потеряли. Согласен?
   – Надо подумать, – отвечает Саша.
   – Не ломайся, тебе это не идёт, – говорит Таня и перед тем, как закрыть дверь, чмокает Сашу в щёку. – Завтра обязательно позвони и я скажу, где. Дома у меня больше нельзя. Я сама всё организую. Если не позвонишь, я обижусь.
   Саша уходит. Выйдя из подъезда, он тут же сплёвывает, будто что-то горькое побывало у него во рту.
   – Да хоть заобижайся, – произносит он вслух. – Просто бабу себе я и без тебя найду.

   «Пятёрочка» на выезде из Люберец. Небольшая очередь к кассе.
   Вдруг кто-то тюкнул Александра слегка по плечу. Он обернулся – старушка какая-то в поношенном зимнем пальто и грубой вязаной шапке. Глаза влажные, бордовые прожилки на лице. В корзине батон и пакет кефира.
   – Пожалуйста, проходите, – сказал Александр. – Я пропускаю.
   – А ты не узнаёшь меня? – тихо спросила его старушка.
   – Извините, но нет, – уверенно ответил Александр.
   – Это же я, Таня, – призналась старушка и вроде как улыбнулась даже.
   Какая такая Таня Александр не понял, но, когда расплачивался за десять рулонов туалетной бумаги и поджидал старушку на выходе, то смутно предположил, что это та самая Таня, которую он любил всю жизнь.
   – Теперь узнал, – не веря глазам своим, почти наугад, заявил Александр уже на улице. – А ты почему здесь?
   – А я теперь здесь живу. Муж умер, он же намного старше меня был, академик. Деньги кончились, и я ту квартиру давно продала. А ты почему тогда не позвонил и снова исчез?
   – Служба.
   – А куда тебе столько бумаги, семья большая?
   – У меня дом в деревне. Вот заехал и взял про запас. Тебя подвезти? Холодно ведь, замёрзнешь.
   – Не надо, сама дойду. Только воротник подними мне, а то рука болит.
   Александр заботливо исполнил просьбу старушки, попрощался ответным «пока», сел в Мерседес и укатил под Коломну. Всю дорогу до своего уединённого особняка не мог унять он душевный трепет, жалость и грусть.
  
* * *