На поросшем травой, неухоженном кладбище,
где не хоронят уже,
спит пьяный дед в замусоленном рубище -
вот и весь штат сторожей.

А под окном его будки провяленной,
точно как в хоррор кино,
холм безымянный с оградкой разваленной,
непосещаем давно,

вдруг забуробил и зашевелился;
труп встал из царства теней.
Если б не мёртвый, сказал бы - родился
под стоны рваных корней.

Полуистлевший. Лишь зубы, белея
светят. Недобрый оскал.
С виду "не айс" и смердит не "нивея"...
К деду в окно постучал:

"Ночи спокойной и мир в твою хату.
Ладно, лежи, не вставай.
Слушай, мужик, одолжи мне лопату.
Очень нужна. Выручай."

Дед с пьяных глаз крякнул в бороду что-то,
ноги в ботинки спустил,
жахнул стакан, закусил жирной шпротой
и самокрутку скрутил:

"Значит - лопату? А есть ли докУмент,
спрос поясняющий твой?
Как мне доверить казённый инстрУмент,
коль ты не шибко живой? "

"Что вы тут впрямь все с ума посходили?!
Плюнь хоть в кого - бюрократ!
Было ж всё в норме, когда хоронили
сорок два года назад."

Сплюнув махорину, дед засмеялся:
"Да, наплодили проблем...
Всё ж невдомёк мне - уж раз откопался,
ноне лопата зачем? "

"В лес я уйду. Чтоб ни сёл, ни дороги,
где не дышал человек.
Вырою яму в сухом тихом логе
и схоронюсь в ней навек.

Там уж, как пить дать, меня не отыщут..."
"Ты нездоров, вурдалак!
Чем же тебе неугодно кладбИще,
что тебе здесь-то не так? "

"Всё складно в Мире, всё складно у Бога,
только в России хай-вай...
Сорок годков не платил я налоги.
Вот извещение. Читай.

Чую, что приставы утром нагрянут,
я не горю их встречать.
Будут копать, а меня не застанут.
Рожи бы их увидать.

Ладно. Расскажешь потом мне про рожи.
Всё! Лихом не поминай.
Даст бог, когда-то и свидимся может,
что вряд ли, скоро всем - край."

Нежить ушёл. Сторож мыслить стал рьяно
про тот порог, где черстветь
перестаёт душа - даром что пьяный -
про неизбежную смерть,

про Светлый путь и любовь Государства,
где даже мёртвым сна нет,
вечно разлитое Аннушки масло
в свете далёких планет...
_ _ _