Солнце тянется к закату,
я иду к родному брату.
Брат сидит и смотрит «Время»,
на лице похмелья бремя.
Пьёт с утра, душа болит,
у братана жалкий вид.
Толи он в запое хлещет,
толи белочка мерещит.
Может брат познал себя,
белки хвостик теребя.
Я ему налил стакан.
От души мы с ним хлебнули,
белку эту в ж… пнули.
Пусть себе летит за шкаф,
Архимед бродяга права.
Сколько влил, и столько вылил.
Сколько клал, а сколько стырил.
Вот и брат мой слесарит,
часто так душа болит.
Там нальют, а там заплатят.
Аж слеза порой накатит.
Выходные проболтали,
пол получки промотали.
Что ж такого, брат родной.
Он же слесарь, не портной.
Солнце за нос утро тянет,
понедельник не обманет.
С пионерской зорькой встали,
на работу поканали.