Мы становимся лишними там,
где вчера ещё были своими.
Те, кто ждал нас тогда, из приличия терпит теперь.
Что осталось от нас? Имена лишь?
А кто поменял даже имя.
Что-то ищем. Находим. Но не замечаем потерь.
Наше детство так тихо ушло.
Ничего не сказав на прощанье.
Не хотело мешать нам, ведь мы разливали портвейн!
Не вернётся к нам больше оно,
как бы мы не просили пощады.
Мы чужие друг-другу, хоть общих, конечно, кровей.
Плотно дверь за собой затворив,
по перилам скатилось, и - в память.
Мы, понятно опЕрелись, - было ли нам до него?
SMS присылает навязчиво
то, что зовут теперь "спамом",
Но ни строчки от детства, ни даже полслова всего!
Как живёт оно там, в той стране,
куда нас уже больше не пустят?
Его плюшевый мишка… Остался… Вот как бы вернуть?
Мы ушли далеко от истока,
теперь уже ближе до устья.
Судеб рек нам не выгнуть, финала их не обогнуть.
Этот маленький мальчик во сне…
Он мне кажется очень знакомым.
Телеграмма из детства, приветствие мне от меня?
Я за ним со всех ног побежал,
побежал за родным мне фантомом.
Но куда старику мне, меня же юнца догонять!
Наше детство ушло. Навсегда.
Без прощаний. Без слёз. Без надрывов.
Не узнает себя / в этих странных субъектах оно.
Сочинение жизни моей
всё, почти что, написано… Криво? -
Набросал в черновую. Конечно же, не для кино.
Мы творим свою жизнь как умеем,
а, значит, не так, чтобы очень...
Сколько прожито лет, а мы всё дилетанты ещё.
Торопясь, впопыхах, за мечтой,
мы ни рытвин не видим, ни кочек.
И теряем очки. Вот и в пользу Лукавого счёт.
Мы становимся лишними там,
где без нас даже не начинали.
Нет трагедии в этом, обычная смена эпох.
Мы догоним, конечно, мечту.
Что с того, что лишь в самом финале?
Просто, мир так устроен. Не так уж он, в общем, и плох.
Алексей Осидак.