Мела метель. Куражился февраль,
Являя миру ловкость рук хирурга,
Иглу макая в белую эмаль,
Латал и штопал окна Петербурга.
В одно (моё), сжав до абсурда даль,
(Быть может, то - проказы демиурга?)
Подбросил солнце. И расцвёл миндаль
В сюжете вдохновенном драматурга.
Огонь любви сжигал мосты и сны,
Сушил уста до нестерпимой жажды.
Душа желала: пить!.. тебя!.. весны!..
Который год нет сна! Ведь знает каждый:
Бессонницей страдать обречены
Сердца, заброшенные в май однажды.