Мои детские сны здесь совсем не причём,
Мои куклы в романы Арсан не просились…
Шелест времени. Чувств полустёртый надлом
Оправданием того, что так странно сложилось,
Что давно не из тех, кто невинность блюдут,
Хоть и ты в своих чарах мужских обманулся.
Ранним летом так скучно, что часто берут
Тех кто вдруг подвернулся, когда подвернулся.
Эта пьяная ночь так зовуще сильна,
Как в прожилках и мышцах красивые руки,
Мощный торс и такие же грудь и спина…
И в штанах, вероятно, неслабая штука.
Мой драгун, Вы из тех кто привык побеждать ?!-
Можешь взять даже больше, чем ты пожелаешь,
Весь вопрос только в том, где скорей тебе дать
Потому, что ты утром уже уезжаешь.
После пира, когда всё съедят и допьют,
А во чрево вонзаются стрелы Амура,
Рогоносцы и жёны по спальням бредут
Притвориться наивной восторженной дурой,
Строить глазки, хихикать, когда понесёт
Мне попудрить мозги про геройство спецназа
И прикинуть в какой закоулок ведёт
В чёрных недрах двора продолжение рассказа.
Когда в узкую гавань эсминец вплывал,
Содрогнув парапетов фамильную дрёму,
Ощутил непривычный к масштабам причал
Амплитуду цилиндров и тягу Мальштрома.
Пусть лишь полночь узнает о дикой игре,
Где корабль тёмно – алая бездна встречала
И цветастей, чем шлюхи в ночном кабаре
Стаи рыбок губами ласкают кораллы.
В мой нейлоновый век даже чувства крепки
Наподобие колготочек от «Фиодоро»,-
Где своё в этой жизни берут мужики,
Там и в женской тоске нет большого позора.
Корабли постоят и ложатся на курс,-
За кормой лишь бурунная белая пена…
(В темноте торопливо платком ототрусь
От слезинок, стекающих наземь с колена.)
Впрочем я и не часто искала причин,
Чтоб случайною ласкою скрасить застолье,
Но из знавших меня моих разных мужчин
Только ты уходя, не оставил мне боли.