Кому повем мою печаль
в час поздний во десятый:
мороз все превратил в хрусталь
и стонет мир проклятый.

Снег покрывает провода
и озими глухие,
и стонут, стонут поезда
во смеркшийся России.

В унылых сельских фонарях
как умершие духи
в клубах метели, жуть и страх,
бредут едва старухи.

И некий пес полуслепой,
позванивая цепью,
живой еще иль неживой
скулит как ночь в деревне.

Во мгле на кладбище пустом,
как умершие птицы,
в поземке во лесу глухом
виднеются могильцы.

И празднуют столицы.