Господь в пустыне плакал, искушаем,
Ему в песках мерещилась Астарта.
А в офисе широкая, большая
Попойка шла ко дню Восьмого марта.
 
До глупой даты мне какое дело?
Но и уйти не можно – вот засада!
И я одна на лестнице сидела,
Ступеньки согревая тощим задом.
 
И тень моя играла пантомиму,
И было всё элементарно, Ватсон!
Два призрака проследовали мимо,
Видать, на шум зашли потусоваться.
 
И кто у них проверит похоронки?
И кто предъявит смертную им койку?
А можно я, пожив себе в сторонке,
Потом свалю из жизни потихоньку?