Я памятник себе воздвиг, едва ли.
 Народная тропа уходит в даль,
И зарастает, прямо под ногами,
Оставив в стороне ту магистраль,
Где не смолкает звук автомобилей,
Несущихся неведомо куда.
Убогие чухонцы наплодили
Трудов своих запретного плода.

  Я памятник себе на постаменте
Забыл поставить с датой роковой.
Не дав возможности кого-нибудь поздравить
Кого-то там с тем, что стряслось со мной.

  Я головою в столп Александрийский
  Бился,
Что бы не быть в ряду других голов.
И был любезен тем, что научился
Из мухи делать стойбище слонов.

  И пробуждая лирою соседей,
И возбуждая в них законный гнев,
Безоговорочно свободой бредил,
Как тетиву растягивая нерв.